Я смакую твоё имя, как кровь, том 3

"Ты не сможешь отвертеться", - говорит он, не обращая внимания на клинок, приставленный к его горлу. Его руки, покрытые грязью, тянутся к клинку, как будто он может встряхнуть его владельца.

"Я не позволю тебе. Если ты побежишь, я последую за тобой. Если ты спрячешься, я найду тебя. Ничто не удержит меня на твоей стороне, Мудиль." Его заклятый брат насмехается, хотя это звучит наполовину как смех, а наполовину как рыдание. После всего, через что они прошли, после каждой битвы, разве не Садан был рядом с ним? Утешал его даже тогда, когда его жена не могла этого сделать, был надежным помощником в темноте? Конечно, он не должен был ожидать иного сейчас, в конце всего сущего. Глупый, добрый, наивный Садан. Теперь, когда он отрицал это на протяжении последних десяти лет войны, он знает, что любит этого глупого человека.

"На этот раз, Садун, ты не сможешь последовать за ним". Эти слова едва не разбили им обоим сердце, но Мудиль продолжает. Его ногти впиваются в собственную ладонь, хотя бы для того, чтобы не дать самому себе взмахнуть клинком. Несмотря на все это, он никогда не желал смерти своему лучшему другу. Даже после всего, что он отнял у него. Всё, что они отняли друг у друга.

Садун рвется вперед, игнорируя угрозу меча. Мудиль ругается, в последний момент отводя клинок и позволяя ему упасть в грязь у их ног. Выражение лица Садуна - самодовольное, такое же, как у него, когда они спаррингуются и ему удается особенно хитрый манёвр. Даже после всего этого он не может поверить, что Мудиль действительно причинит ему боль. "Ты говорил?" Садун пробормотал ему в затылок, обнимая его. Мудель напрягается - больше для того, чтобы не растаять от его прикосновений. Чтобы не рухнуть под тяжестью всего этого и не спрятаться в объятиях Садуна, как он уже делал когда-то.

"Мы можем разобраться с этим. Вместе". Руки Садуна, грубые и мозолистые от жизни, проведенной за защитой короля до него, пробегают по его спине успокаивающими кругами. Этого почти достаточно. Почти слишком много, на самом деле, прикосновения поглощают его, как огонь Феникса. Он грубо отталкивает его, задыхаясь от усилий. Садун всегда был больше, в конце концов.

"Я пытаюсь спасти твою жизнь, дурак!" Мудиль огрызнулся, глаза расширились от страха. Страх, и тоска, и мучительное желание. "Ты можешь спасти её, прекратив эти глупости. Пойдем со мной". Рука Садуна скользит по руке Мудиля, удерживая его. Ждёт, с нетерпением. Глупо, может быть, ожидая ответа, который Мудиль не может ему дать.

Он хочет сказать "да". Он никогда не хотел ничего большего в своей жизни. Но он слышит слова Оракула в своем сознании, предупреждение и проклятие, произнесенные в темноте ночи, и он знает.

Даже если они никогда не смогут быть вместе, он предпочтет, чтобы человек перед ним был жив и ненавидел его, чем мертв и заперт в своих воспоминаниях рядом со своей женой. "Хорошо", - говорит он, тяжело сглатывая. Он опускает взгляд на дождевую воду, собирающуюся у их ног. "Хорошо?" повторяет Садун, его губы подрагивают. Мудель не хочет смотреть, не желает видеть надежду в его глазах.

"Хорошо", - снова говорит Мудиль, заключая Садуна в свои объятия. Крепко обхватывает своего заклятого брата. Садун даже не чувствует, как Поток проносится по его венам, ввергая его в бессознательное состояние.

Его заклятый брат рушится на землю, лицо безвольно, рот всё ещё искривлен в улыбке. Мудиль отходит в сторону, прочищает горло и обращается к одному из своих солдат. "Отведите его обратно через границу. Остальным приготовиться к походу!" В конце концов, ему нужно выиграть войну.